Дворянские «клейноды» писателя Владимира Короленко

27 июля 1853 года родился Владимир Галактионович Короленко, известный украинский и русский писатель, журналист, публицист, общественный деятель, заслуживший признание своей правозащитной деятельностью. За свои критические взгляды Короленко со стороны царского правительства подвергался репрессиями и был сослан в Сибирь. Значительная часть литературных произведений писателя навеяна впечатлениями о детстве, проведённом на Украине.

Короленко родился в Житомире. Его отец происходил из старинного казачьего рода, был чиновником судебного ведомства и отличался честностью и принципиальностью. Мать будущего писателя, полька и католичка, была дочерью помещика средней руки. Поскольку будущий писатель рос в смешанной украино-польской семье, то в раннем детстве он разговаривал на польском и украинском языке, и только в гимназии научился русскому – там по-другому было говорить запрещено.

Согласно семейному преданию, основателем рода Короленко был миргородский казачий полковник Иван Король, который жил в XVII веке и получил за свои заслуги гербовое дворянство от польских королей. В семейном архиве семьи Короленко хранилась копия официального документа, подтверждавшего этот факт.

Сам Иван Галактионовоч так описывает историю своего рода в книге «История моего современника»: «По семейному преданию, род наш шел от какого-то миргородского казачьего полковника, получившего от польских королей гербовое дворянство. После смерти моего деда отец, ездивший на похороны, привез затейливую печать, на которой была изображена ладья с двумя собачьими головами на носу и корме и с зубчатой башней посредине. Когда однажды мы, дети, спросили, что это такое, то отец ответил, что это наш "герб" и что мы имеем право припечатывать им свои письма, тогда как другие люди этого права не имеют. Называется эта штука по-польски довольно странно: "Korabl i Lodzia" (ковчег и ладья), но какой это имеет смысл, сам отец объяснить нам не может; пожалуй, и никакого смысла не имеет... А вот есть еще герб, так тот называется проще: "pchła na bęnbenku hopki tnie" {Блоха отплясывает на барабане.}, и имеет более смысла, потому что казаков и шляхту в походах сильно кусали блохи... И, взяв карандаш, он живо набросал на бумаге блоху, отплясывающую на барабане, окружив ее щитом, мечом и всеми гербовыми атрибутами. Рисовал он порядочно, и мы смеялись. Таким образом, к первому же представлению о наших дворянских "клейнодах" отец присоединил оттенок насмешки, и мне кажется, что это у него было сознательно. Мой прадед, по словам отца, был полковым писарем, дед - русским чиновником, как и отец. Крепостными душами и землями они, кажется, никогда не владели... Восстановить свои потомственно-дворянские права отец никогда не стремился, и, когда он умер, мы оказались "сыновьями надворного советника", с правами беспоместного служилого дворянства, без всяких реальных связей с дворянской средой, да, кажется, и с какой бы то ни было другой».